ГЛАВА ПЯТАЯ
ФОРД
Это был самый отвратительный дом, который я когда-либо видел в своей жизни. Он был похож на гигантский свадебный пирог, украшенный балконами, подъездами и башенками. Повсюду взгляд натыкался на небольшие крыши с крошечными бесполезными подъездами. Тощие, вырезанные ставни обрамляли каждое окно. И казалось, единственная цель этих окон – украсить огромное, ужасное здание. Лучи предзакатного солнца сверкали на изгибах резных окон, бросая блики на витражи с изображениями различных птиц и животных.
Даже если сделать ремонт, дом все равно будет чудовищным. Но сейчас он еще и разваливался. Три желоба свисали с крыши словно искривленные провода. Несколько оконных стекол покрыты оргалитом[1]. Кое-где виднелись сломанные балюстрады. А некоторые оконные рамы и половицы в подъезде сгнили.
Раньше цветовая гамма дома была яркой, но влияние солнца и дождя за долгие годы сделало свое дело. Краска во многих местах отслаивалась, и теперь он был темно-синего цвета.
Я развернул машину к обочине, покрытой сорняками, и продолжил с недоверием рассматривать это уродство.
Лужайка вокруг дома была подстрижена, но на старых клумбах оставалось полно сорняков. Бассейн для птиц сломан, старую беседку покрывала засохшая виноградная лоза. За деревьями виднелись две скамьи, торчавшие в разные стороны, так как половина ножек на них отсутствовала.
Никакая история не могла заставить меня здесь остаться! Я уже было повернулся к Джекки, чтобы извиниться и сказать, что мы лучше найдем гостиницу, но она уже выходила из машины со странным выражением на лице. Это шок, подумал я. Или ужас… Я знал, что она чувствовала, ведь испытывал то же самое. Один взгляд на это место и хочется бежать сломя голову!
Но Джекки не убежала. Наоборот, она стремительно подошла прямо к лестнице у парадной двери. Я фактически выпрыгнул из машины, чтобы догнать ее. Надо было предупредить, что это место может быть небезопасным.
Она стояла у подъезда и широко раскрытыми глазами разглядывала крыльцо. Здесь находилось около пятидесяти предметов старой утвари. Среди них можно было увидеть потрепанные плетеные стулья с грязными, истрепанными подушками и полдюжины привлекательных небольших столиков, сплетенных из проволоки, на которых можно было поставить чайную чашку. По крайней мере, я так думал.
Джекки, как и я молчала. Но, положив руку поверх старого дубового шкафчика, произнесла:
- Это холодильник.
В ее голосе было что-то такое, что заставило меня присмотреться к ней.
- Что вы об этом думаете? – спросил я.
- Что это самый красивый дом, который я когда-либо видела, - тихо ответила она, и в ее голосе было столько страсти, что я застонал.
У меня был небольшой опыт общения с противоположным полом, но и я знал, что женщина может влюбиться в дом, так же как мужчина в свой автомобиль. Правда, в данном случае, я этого не понимал. Этот дом требовал слишком много работы.
Джекки направилась внутрь, и я последовал за ней. Когда я спросил своего агента по недвижимости, как я могу получить ключи от своего «нового» дома, она только рассмеялась. И теперь я понимал почему. Никакой грабитель не будет впустую тратить свое время на это место.
Джекки открыла не запертую парадную дверь, и я увидел, что внутри было еще хуже, чем снаружи. В большой прихожей размещалась винтовая лестница, которая могла бы быть внушительной, если по обеим сторонам ступенек не лежали толстые стопки старых журналов. Из-за них проход наверх был не более сорока пяти сантиметров.
В большом уродливом вестибюле на крючках висели шесть изъеденных молью шляп. С обеих сторон зала почти с метр высотой стояла масса пожелтевших, рваных газет. На полу лежал ковер, такой потертый, что в нем почти не осталось нитей.
- О, «восточный коврик», сделанный из плитки, – сказала Джекки и исчезла в дверном проеме комнаты слева.
Я встал на колени, поднял угол пыльного ковра и увидел, что под ним действительно «восточный коврик», сделанный из мозаичной плитки. Эта была работа настоящего мастера и, если бы здесь не было так грязно, смотрелось бы красиво. Я последовал за Джекки.
- Как вы узнали о…, - начал я, но не смог закончить предложение.
Она стояла в центре комнаты, которая когда-то была гостиной. Мне говорили, что дому более ста лет, и, озираясь, я готов был держать пари, что каждый житель этого городка купил для него не менее шести предметов мебели, каждый из которых находился здесь. Чтобы пройти между этим нагромождением, даже тощая Джекки должна была встать поперек. В дальнем углу стояли три пугающе безобразных, вырезанных из грецкого ореха викторианских стула, покрытых красным бархатом. Рядом с ними флуоресцентный[2] зеленый диван в стиле 60-ых голов, на котором лежали подушки в виде больших губ. Напротив квадратная кушетка а-ля Арт-Деко. Вдоль стены возвышались большие книжные шкафы, сделанные из дуба и абсолютно новый белый шкаф, стоявший около двери, которая висела на одной пружине и выводила в дешевый сосновый кабинет. Казалось все подарки, которые могли купить в течение ста лет, находились в этой комнате. На книжных шкафах лежали печатные издания, грязные картины и старые фотографии.
- Интересно, зачем они перенесли сюда всю мебель? – произнесла Джекки и перешла в другую комнату.
Я опять последовал за ней, но тут же споткнулся об набивную утку. Это была не детская игрушка, а чучело настоящей птицы, которая когда-то летала по воздуху и теперь сидела на полу моего дома.
Пока я отряхивался от перьев, с полки на меня упали еще три утки. Целая утиная семья, утка-мать и ее утята, сохраненные навсегда в безжизненности. Я убедил себя не кричать и рванул через весь зал в соседнюю комнату.
Эта была библиотека. Кессонный[3] потолок. Три стены занимали огромные книжные шкафы, наполненные томами в старинных кожаных переплетах, что вызвало желание рассмотреть их более досконально. Правда, для этого понадобился бы грузоподъемник, так как путь к ним преграждали картонные полки, обклеенные гранулированными обоями (как будто это могло кого-то одурачить), заполненные бестселлерами тридцатых годов. Все, что написали Гарольд Роббинс[4] и Луи Ламур[5].
- То же самое, - сказала Джекки, ее глаза потускнели, как если бы она была в трансе.
Она повернулась, чтобы выйти из комнаты, и я сделал выпад, чтобы схватить ее за руку, но оступился и моя нога задела старое угольное ведро, заполненное книгами в мягком переплете. Четыре экземпляра Фрэнка Йерби свалились мне на ногу. Я сделал шаг вперед, но тут увидел рукопись Фанни Хилл[6], поднял ее, засунул в задний карман и пошел-таки за Джекки.
И нашел ее в столовой. Высокое окно практически во всю стену пропускало бы много света, если бы две трети его не было занавешено темно фиолетовыми бархатными занавесками. Я уже было открыл рот, чтобы заговорить, но меня отвлекло птичье гнездо, которое я увидел в самом верху на занавесках.
- Это макет, - подсказала Джекки, проследив за моим взглядом. – Там еще маленькие фарфоровые яйца лежат.
Она снова умчалась в другую комнату.
Я поспешил за ней, но приблизительно три из восемнадцати стульев торчали из-за стола и норовили меня опрокинуть.
Это уже было слишком! Я ударил стулом о пол, в конце концов, это всего лишь неодушевленный предмет. Но Джекки так и не вернулась. Я мгновение простоял молча, а потом зарычал, как тот американский лось, что я когда-то видел.
Тут уж Джекки пришла.
- Что случилось?
С чего бы начать? - задал я себе вопрос и, наконец, овладев собой, спросил:
- Что вы знаете об этом месте?
- Ничего, – ответила она. – Отец рассказывал, что мы жили в Коул Крик несколько месяцев, я тогда была совсем маленькой. Но жили ли мы в этом доме? Может, мои родители были здесь домоправительницей и мастером на все руки…
- Если вы так много помните, значит, должны были быть старше, чем младенец.
- Скорее всего, – согласилась она и вышла из столовой.
Я последовал за нею. Следующая комната была меньше, чем прежние, зато здесь было чисто и опрятно. Я резко остановился. Даже окна вымыты. Потолок аккуратно разукрашен виноградными лозами и цветами, пол сделан из белого дуба, инкрустированный грецким орехом. И самое главное – ни одного предмета мебели.
Джекки стояла в дверном проеме и оглядывалась, а я прошел через всю комнату и сел на мягкое сиденье у окна.
- Думаю, господин Белкэр перенес отсюда всю мебель в другие комнаты, – произнесла она, пересекая всю комнату и направляясь в противоположный угол, где взяла пузырек с лекарством. Наверное, здесь он и жил.
- Эй, – сказал я. – Это выход для кабельного телевидения?
- Вы не слишком догадливый, да? – свысока посмотрев на меня и презрительно покачав головой, произнесла она и снова ушла в другую комнату.
Вот что я больше всего любил в Джекки Максвелл, это то, что она видела во мне простого человека, а не известного автора. И меньше всего мне в ней нравилось, что она рассматривала меня как обычного человека, без тени уважения, которое я заслужил, добившись успеха.
Теперь я нашел ее на кухне. Это была большая комната с белыми и металлическими шкафами, сделанные из нержавеющей стали - в стиле 30-х годов. Посередине кухни располагался большой дубовый стол. В высшей степени элегантно. Правда, у меня это вызвало удивление, так как дом был построен в 1896 году.
Джекки изучала внутренности шкафов, а я открыл дверь ведущую налево. Сначала я прошелся по кладовой, где было много полок, каждый сантиметр которых заполнен коробками и банками с едой. Дотянувшись до самой верхней полки, я сбросил коробку с пшеном и увидел фотографию человека в футбольной униформе приблизительно 1915 года. У меня было появилось желание посмотреть, что в коробке, но я все-таки передумал и отложил ее в сторону.
Две другие двери выводили в дамскую комнату с туалетом и комнату горничной с узкой и жесткой на вид латунной кроватью.
Возвращаясь назад, я уловил запах, столь ужасный, что пришлось зажать нос. Это Джекки открыла стоявший в углу холодильник.
Она чихнула, а я закашлял.
- Я получил холодильник вместе с его содержимым?
- Похоже на то. Вы готовы идти наверх?
- Ну, уж если нет никакого выбора… – пробормотал я, следуя за нею через кухню назад в прихожую, к лестнице. Я смотрел на нескончаемую спираль старых журналов, так что не заметил маленького медного дракона, увенчивавшего стойку перил.
- Ооо, будет просто удивительно, если это еще работает, – с придыханием произнесла Джекки, а затем дотронулась до острого наконечника хвоста дракона.
Увидев, как синее пламя извергается из его пасти, я отскочил назад.
Джекки снова покрутила наконечник хвоста, и пламя угасло.
- Здорово! – сказал я.
Эта была первая вещь в доме, которая мне понравилась.
Джекки без усилий бегом поднялась по лестнице, а я остался внизу, исследовать дракона. Он был присоединен к газовой колонке, так что было поразительно, что он все еще работал. Поворачивая наконечник хвоста, я решил, что скорее всего, в нем еще оставалось немного нефти.
- Я могу жить в спальне хозяина? – звонко крикнула Джекки сверху.
Изучая пасть дракона, и пытаясь найти в ней газовую трубку, я ответил:
- Да, но кто тогда получит спальню жены?
- Очень смешно, - крикнула она. – Вы могли бы перестать играть с ним и подняться ко мне?
Джекки была на самом верху лестничной спирали, на уровне третьего этажа. И над ее головой находилось огромное окно из цветного стекла.
- Лестница с кондиционером, - сказала она. – Здесь горячий воздух.
- Прямо до спален слуг? – я встал на колени, чтобы увидеть, как газовая трубочка входит в перила.
- Высокая температура держала бы их внизу, чтобы они побольше работали. – Джекки наклонилась вниз и ее голос понизился. – Боже мой, старая детская была преобразована в кабинет. Держу пари, что на чердаке сохранилась детская железная дорога.
Железная дорогая? Я прекратил рассматривать дракона и стал подниматься.
Джекки подождала меня у второго этажа и покорно вместе со мной осмотрела четыре спальни, три ванные комнаты прямо из набора «Би-Би-Си» Англии эпохи короля Эдуарда и чулан, столь напичканный коробками, что дверь открывалась лишь наполовину.
Центральными были две комнаты «хозяина» и «хозяйки». Между этими двумя спальнями с ванной находилась гостиная, выходящая на винтовую лестницу. Джекки так хотела жить в той спальне, где двери выходили на круглый подъезд и коридорчик, заполненный элегантной белой мебелью, что ее сердце готово было выскочить из груди. Мне ничто не мешало сообщить ей, что эта комната будет ее.
Как и на первом этаже, комнаты второго были заполнены мебелью и старинным барахлом. Взгляда на обои было достаточно, чтобы ночью приснился кошмар. Цветы на них могли затмить человека. В спальне Джекки на обоях красовались уродливые розы с зазубренными листьями и стеблями с длинными шипами. Жуткое зрелище.
Единственная комната, которая мне действительно понравилась – оказалась моей ванной. Здесь были обои из темно-зеленых листьев, с вкраплениями в виде маленьких апельсинов.
- Уильям Моррис[7],– объяснила Джекки.
Все оригинальные крепления из красного дерева работали. Душа не было, зато была ванна.
- В той бадье мог мыться Уильям Тафт[8], – сказала Джекки.
- С первой леди, - сказал я и посмотрел, будет ли реакция на эту фривольную шутку.
Когда она засмеялась, я обрадовался. Ни одна из моих прежних помощниц не смеялась над моими шутками.
Я проголодался и предложил найти бакалею, прежде чем она закроется. Джекки же оглядывала дом таким взглядом, что было понятно, ей больше хочется рыться во всех комнатах этого дома. Я конечно мог предложить ей остаться, пока сам не схожу за продуктами, но мне этого совсем не хотелось.
По правде говоря, наша совместная поездка
оказалось приятной. Я был чрезвычайно обрадован, поняв, что она не из тех
женщин, 
которые говорят без остановок. И оказывается,
уже кое-что знала обо мне, так как на первой же бензоколонке выбрала любимую
мною еду.
Мы вышли на свежий воздух, и я почувствовал облегчение. Через час стемнеет, и хотелось бы побыстрее найти продовольственный магазин. Джекки не доходя и метра до автомобиля, повернула в сторону и пошла к сломанному бассейну для птиц. Я последовал за ней, взял за локти и проводил обратно к машине. Так как мы въехали в город с востока, то теперь поехали на запад, оставаясь на главном шоссе.
Как только мы оказались за городом, Джекки, казалось, пришла в себя.
- Я знала, что вы купили меблированный дом, но…
- Да? – спросил я.
- Только вот некоторые вещи отсутствуют.
- Помимо части крыши, поручней и окон?
Джекки махнула рукой.
- Вы, случайно, не видели кастрюли или сковородки на кухне? А стеганые одеяла на кроватях? Или, может, касались подушек?
На все эти вопросы ответ был «нет». С точки зрения благоустроенности, дом был пустым. В нем было полно бесполезных вещей, но никакого постельного белья, а подушки… Я прекрасно мог представить какими они были: жесткие, влажные и заплесневелые.
Мы проехали примерно тридцать километров по извилистым горным дорогам и увидели «Волмарт»[9]. Не сказав не слова Джекки припарковалась около магазинчика. Она схватила тележку, я взял другую и тридцать минут спустя, корзина была заполнена так, что Джекки не могла видеть поверх нее. Мне пришлось ухватить тележку за передний край корзины и подвести ее к очереди.
- Как хорошо, что вы богаты, - сказала Джекки, рассматривая набор с кухонными принадлежностями, белье, полотенца и бумажные изделия.
Когда она впервые сказала нечто подобное, мне хотелось показать ей на выход. Но теперь я начал привыкать к ее едким высказываниям. Так что на сей раз, я лишь улыбнулся.
- Да. Хорошо. Я мог бы даже обклеить стены этого дома обоями в стиле двадцатых годов… Как же я смогу от этого отказаться, продав его?
- Продав? – выражение ее лица стало походить на гримасу ужаса ребенка, которому только что сообщили, что ее любимого кролика съели. – Да как вы осмелитесь продать этот дом?!
- Осмелюсь? Да я быстрее умру, чем буду владеть им!
Она стала что-то говорить, но тут подошла наша очередь, и ей пришлось разгружать тележку.
После «Волмарт» мы зашли в продуктовый магазин и снова заполнили две телеги. У кассы я взял пару шоколадных батончиков и услышал:
- Вы собираетесь съесть их до или после обеда?
Тон, которым она это сказала, заставил меня вернуть один батончик на место.
Когда мы вернулись, Джеки сказала, что «в этот раз» она приготовит ужин, но только, если я занесу вещи в дом. Я быстро согласился. Кулинария не была моим коньком. К тому времени, когда дело было сделано (одна полка кладовой убрана, а охлажденная пища уже замораживалась на нижней полке холодильника, который мы купили), она накрыла стол со свечами и тарелками, которые даже для моего неопытного глаза смотрелись очень дорого.
Она перехватила мой взгляд.
- Лимож, - сказала она. - В столовой целых три набора для двенадцати персон.
- Интересно, почему Белкэр не забрал их с собой?
- А что тут удивительного? – задала вопрос Джекки, размешивая что-то на старой газовой плите. На потолке висела единственная лампочка без плафона такой маленькой мощности, что в этой темной комнате освещала только саму Джекки и поверхность плиты. – Вы же сами говорили, что агент по недвижимости рассказывала вам, что бывшему владельцу около девяноста лет, у него нет наследника и он к тому же инвалид. Скорее всего, он ест из бутылочки для младенцев. И даже если он продаст этот набор, кому он оставит деньги? Однако…
Я съел крекер, на который Джекки положила кусочек сыра, а сверху половинку маслины.
- Он же забрал серебро.
Мы вместе рассмеялись. Зачем старику такое состояние, если ему некому все это оставить?
Я доел крекеры.
- Такое ощущение, что вы знаете этого человека лично…
- Верно, - задумчиво произнесла она, помахивая лопаточкой в воздухе. - Мне кажется, я почти знаю, на кого он похож. И, кажется, я много знаю об этом доме. Я уже начинаю думать, что отец пичкал меня ложью, - она сделал паузу. - И возможно одна или две из них были вовсе не так безобидны.
Я задумался. Её отец рассказывал, что они жили в Коул Крике в течение короткого промежутка времени, когда Джекки была еще очень мала, но в то же время она помнила слишком много для маленькой девочки. Это могло быть безобидной ложью. Тогда что же она считала не столь безобидным? Ох, ты черт! Её мать!
- Вы думаете, что ваша мать может быть жива? – спросил я, пытаясь не выдать волнения.
Перед тем как ответить, она минуту молчала. И я видел, каких трудов ей стоит взять под контроль свои эмоции.
- Не знаю. Я действительно помню, что они много ругались… Правда теперь мне кажется, что он похитил меня. И причина того, что мы раз за разом меняли города, была в том, что он скрывался от полиции. У него даже не было копии моего свидетельства о рождении, и каждый раз, когда я спрашивала о нем, он давал неопределенные ответы.
- Интересно, - произнес я, пытаясь выглядеть беззаботно. Благодаря ее размышлениям у меня возникла идея. – Возможно, моя следующая книга будет о молодой женщине, которая пытается узнать секрет своего происхождения.
- Это – моя книга, - произнесла она быстро. – А вы должны найти здесь дьявола и поговорить с ним о своей жене!
Проклятье! А она может ранить! Во время ее тирады у меня во рту был крекер, который я так и не смог проглотить. Сердце вообще остановилось. Я даже сам себе боялся признаться в этом, не то, что произнести в слух.
Джекки продолжала невозмутимо размешивать овощи на сковороде. Я не видел ее лица, но спина и шея у нее побагровели.
Часть меня требовала осечь ее, чтобы в дальнейшем установить правильный тон наших будущих отношений. А две трети требовало уволить её и вырвать ад из моей жизни. Но я смотрел на освещенный свечой стол, и сам себе признался в том, что всё-таки хотел продолжить этот вечер.
- Только Бог может рассказать мне о Пэт, - произнес я, наконец. - Дьявол бы ответил, что никогда о ней не слышал.
Джекки медленно повернулась ко мне, и я увидел в ее глазах понимание и такую благодарность, что захотелось отвести взгляд.
- Простите, - сказала она. – Иногда я говорю такие вещи…
- Так вот что вы думаете? – перебил я, не желая слышать её извинений. – Конечно, если быть правдивым, то изначально моя первая идея была именно об этом. Я даже думал, что, узнав, как становятся призраком, смог бы выяснить, в каком теле обитает ее дух. Или может быть ведьма, могла бы обратить время вспять и вернуть мне Пэт. Но чем дольше я читал об этом, тем сам проект начал интересовать меня всё больше и больше. Тем более что многие издательства сделали мне заказ на эту тему. Да к тому же, что такое фольклор, если не правда?
На некоторое время между нами установилась тишина. Джекки варила что-то в кастрюле, из которой очень вкусно пахло. По-видимому, она была овощным фанатом, так как поставила на стол салат из трех видов овощей, добавила их в картофель и еще больше овощей покрошила в кастрюлю.
Мы начали есть. Я рассказал ей, что она была очень близка к истине, но так было лишь в самом начале моих исследований, а потом все изменилось.
- Может, я и романтичен, но мне хотелось знать, есть ли какая-нибудь правда в тех древних историях или я просто хотел дать читателям хорошее кровавое чтиво.
- Лучше хотеть написать историю, чем общаться с дьяволом, - сказала Джекки и начала убирать со стола.
Посудомоечной машины у нас не было, поэтому посуду мыл я, а она протирала. После того как кухня стала чистой (если конечно не считать плесени, затянувшей почти всю ее поверхность), мы поднялись наверх в свои спальни. Она рассмеялась, когда я начал жаловаться на отвратительные обои в моей комнате, цветовая гамма которых носила темно-зеленые, пурпурные и черные оттенки. Кровать, как и другие тридцать предметов мебели, были сделаны из темного грецкого ореха. Так что в спальне было так же светло как от туннеля в полночь.
- А что если завтра я устрою аукцион и избавлюсь от некоторой лишней мебели? – спросила Джекки. - Вы запросто можете избавиться от всего этого и купить новую.
Посмотрев на уродливую старую кровать, мысль о покупке новой, вызвала у меня улыбку. Может белую… Я поймал себя на этой мысли. Я ведь не собирался оставаться жить в этом маленьком, всеми заброшенном и забытом городке. Я просто хотел провести некоторое исследование и ехать дальше к…. Ну, в общем, я понятия не имел, куда, но то, что далеко отсюда, от этого дома ужасов, это уж точно.
Мы постелили на мою кровать хоть и новые, но нестиранные простыни (допотопная стиральная машина и сушилка пылились в кладовой, модель «Харвест Голд», выпуск шестидесятых), затем прошли в ее комнату и проделали тоже самое.
- Знаете, - раздумывая, начала Джеки, - а я ведь видела «Лоу» ниже по склону от гастронома.
Она перестала стелить простынь на своей стороне кровати и взглянула на меня, будто предполагалось, что я прочел её мысли. Когда я ничего не ответил, она пояснила, что если купить приборы в «Лоу», то они взамен заберут старые. Поняв, о чем она говорит, я уставился на нее, и мы дружно расхохотались. Бедняги, они даже не подозревали, что заберут холодильник с запахом, который мог загрязнить космос.
- Во сколько они открываются? – спросил я, и мы засмеялись еще сильнее.
Через час, когда я уже лежал в постели (клянусь, куплю себе новый матрац!), я понял, что наконец-то за долгое-долгое время начал чувствовать себя значительно лучше. Теперь я мог спокойно подумать об истории дьявола. Не думаю, что Джекки понятия имела о том, насколько ее рассказ необычен. В последние годы я много читал местных историй о призраках, и по большей части они были нудными и скучными до такой степени, что я не мог вспомнить ни одного призрака, спустя час после того, как переворачивал последнюю страницу книги. В них было так мало фактов, что авторы украшали их длинными фразами о красоте людей или добавляли некий зловещий аспект, который не имел никакого отношения к реальной истории. Чувствовалось, что автор просто пытался заполнить страницы.
Но история Джекки была другой. Первая ее версия, так называемая «фактическая»: та, что рассказала ее мать, походила на обычные городские легенды, о которых я уже читал.
Я не хотел, чтобы Джекки знала, но меня заинтересовала именно вторая версия ее истории. Я уже знал, что она была отменной рассказчицей, но от ее рассказа о дьяволе у меня мороз прошелся по коже.
Она подробно описала женщину, которую убили. Рассказала о том, что она была добра ко всем, любила детей и всегда улыбалась. И любила много времени проводить в лесу. Однажды, она набрела на красивый дом, сделанный из камня, и повстречала там мужчину. Джекки описала его как «… с добрым взглядом, как у Санта Клауса, но только без бороды». Я хотел спросить её, откуда она знает такие подробности, но было что-то странное в том, как она рассказывала об этом и, я не стал перебивать её.
Она рассказывала о том, как женщина часто посещала этот дом, о том, как они делили трапезу между собой, приятный мужчина и хорошая женщина, как они смеялись и как вели беседу. Она упомянула о цветах, которые росли вокруг дома и распространяли запах имбирного пряника в округе.
Через несколько минут я, наконец, понял, что же здесь было не так. Два момента, наталкивающих на размышления. Первый, она рассказывала об этом так, будто, была очевидцем происходящего и второй, ее рассказ был от лица маленького ребенка.
Она как раз тогда подошла к тому месту в своем рассказе, как горожане увидели эту необычную пару, и сказала:
- Вы могли видеть всех этих людей через кустарники.
Сколько их было? – хотел спросить я, но так и не сделал этого. Мне пришло в голову, что ребенок в тот момент был настолько мал, что еще не умел считать. И если бы я всё-таки задал этот вопрос, не стоило удивляться, получив ответ: много.
Джекки говорила, что взрослые видели женщину, но они не могли видеть мужчину, так как он был невидим. Что горожане что-то кричали женщине, но вот что именно, она не знала. И что когда женщину погнали, та оступилась и упала, а её лодыжки оказались зажаты между камнями.
- И она не могла освободиться, - голос Джекки все больше походил на детский, - так как они свалили на неё другие камни.
По окончанию этой истории, у меня волосы на затылке стояли дыбом. После ухода горожан, женщина еще была жива. И она еще долго кричала. Но что действительно ужаснуло меня, так то, что кто-то пытался помочь ей освободиться, но не смог убрать тяжелые камни.
Я тогда ничего не сказал и старался вообще не думать об этом, но сейчас не мог остановить размышления. Мне говорили, что это история с применением пресса случилась много лет назад. Но после того как я услышал вторую, «искусственную» версию истории Джекки, я задумался, а не случилось ли это совсем недавно. Могло ли так случится, что она оказалась свидетельницей этого ужаса? И будучи маленьким ребенком, видела, как взрослые закидали женщину камнями и оставили умирать мучительной и медленной смертью. Может, это она вылезла из своего укрытия и попыталась скинуть камни, но ей это не удалось?
Джекки говорила, что отец увез ее сразу же после того, как узнал, что его жена рассказала ей об этой истории. Если посмотреть на это с точки зрения взрослого, я подумал, что отец знал о том, что его дочь была свидетелем убийства, и когда жена рассказала ему об этом, и еще сказав, что это было «правильно», мужчина был на пределе.
Так что после того, как Джекки закончила свою историю, я ничего не сказал, но все равно думал об этом. Мне хотелось и одновременно не хотелось задать множество вопросов. Это было всего лишь предположением, и вряд ли Джекки хотела бы об этом знать.
Я поудобнее устроилась на кровати, и задался вопросом, а действительно ли я хочу написать эту историю. Если моя теория окажется верной, то, скорее всего мне придется искать другую историю, достаточно древнюю, чтобы в нее не были вовлечены люди здравствующие и поныне.
К тому времени как я заснул, меня уже разрывало напополам. Мне не хотелось никого обижать, но впервые за многие годы я был вдохновлен историей. Реальной историей.
Утром, меня разбудили звуки над головой. Я открыл глаза, увидел обои и от страха подскочил, но, вспомнив, где нахожусь, успокоился. Дом ужасов. Я полежал несколько минут и прислушался. Часы, стоявшие на тяжелом столе, с мраморной столешницей, показывали, что еще не было и шести. Откуда же звуки? Может грабители, - подумал я с надеждой. Может, они ищут драгоценности на чердаке и в их поисках заберут с собой часть хлама…
Раздалось громкое чихание. Ха, не тут то было! Это маленькая мисс Супер Энергия уже перемещала коробки наверх.
Нехотя поднявшись с кровати, я поежился. Горы на западе Северной Каролины по утрам были весьма прохладны. Я принял ванну (по крайней мере, резервуар горячей воды работал исправно), оделся и пошел наверх посмотреть, что там происходит.
Но прежде чем войти в комнату, откуда доносился шум, я оглянулся. По пути я увидел несколько спален и ванну, скорее всего для слуг. Однообразие этих комнат было угнетающим: неосвещенные, душные и бесцветные.
А вот в передней части дома располагалась довольно просторная комната с большим окном. Когда я посмотрел в него, то подумал, что мог бы писать здесь. Недалеко от гор, через дорогу виднелись маленькие дома. А сами горы, в синем тумане были так красивы, что я сделал вдох и задержал дыхание.
Я постоял так некоторое время, потом посмотрел на гигантский дубовый стол, расположенный под углом к окну. За ним я мог бы сидеть и писать свою книгу, а когда бы мне необходимо было подумать, мог бы повернуться и смотреть на эти горы. В дальнем углу комнаты стояла какая-то жесткая небольшая тахта, набитая конским волосом. На ее месте я мог бы поставить нормальный мягкий диван с широкими подлокотниками, на которых можно было разместить бумаги.
Шум и грохот вывели меня из задумчивости, и я пошел посмотреть, что же делал мой трудолюбивый маленький помощник.
Джекки находилась в огромной комнате, похожей на чердак так, как любили показывать его в кино. Я огляделся в поисках поломанного манекена. В таких комнатах как эта всегда должны быть поломанные манекены.
- Итак, теперь вы пришли мне на помощь, – сердито произнесла Джекки.
Я хотел огрызнуться, но тут увидел ее лицо. Она выглядела ужасно. Глаза впали, а под ними темные круги. В моем возрасте я так выглядел каждое утро, но она в своем, должна была выглядеть романтичной и свежей.
- Что с вами? – спросил я тем же тоном, что и она. - Призраки в комнате?
К моему ужасу, она села на сундук, закрыла лицо руками и заплакала.
Моим первым побуждением было убежать. Вторым: снять квартиру в Нью-Йорке и держаться подальше от этой женщины.
Вместо этого я сел с ней рядом и спросил:
- Что случилось?
Пару минут она приходила в себя. У меня не было носового платка, да и в этой комнате любая ткань была настолько полна пыли, что от нее не было бы никакой пользы. Поэтому Джекки пришлось сильно шмыгать носом.
- Простите, - сказала она наконец. - Вы не поверите, но мой папа всегда говорил, что я никогда не плачу. Даже будучи ребенком. Это даже стало шуткой между нами. Папа всегда шутил: «Интересно, какая же трагедия заставит тебя всплакнуть?» Конечно, я плакала на его похоронах, но…
Джекки посмотрела на меня и увидела, что это было больше, чем я хотел услышать. Внутри меня и так достаточно горя. Мне не нужно еще и чужого.
- У меня было видение, – сказала она.
Я посмотрел на дверь. Я явно сошел с ума, когда предложил этой незнакомке жить рядом со мной. Теперь что же, я обречен каждый день, слушать об ее видениях? Действительно ли ей снятся кошмары? Неужели она будет будить меня посреди ночи своим криком?
Я должен был проявить участие, поэтому мне пришлось вновь взглянуть на нее. Она была более чем симпатична, но язык у нее был, как бритва. Тем не менее, она обладала прекрасным голосом и маленькой, округлой попкой, что конечно же было очень приятно. А вчера на пит-стопе[10], она кривлялась так, что была бы достойна любого исполнителя Cirque du Soleil[11].
- Что за видение? – услышал я свой голос.
Меня раздражал сам вопрос, так как я ненавидел сны и когда читал романы, где говорилось о снах главного героя, пропускал эти места.
- Это было, - начала она, но потом остановилась. Встала, взяла коробку и начала развязывать на ней дряхлую ленту.
Наверное, она не хотела рассказывать об этом, но просто не могла остановить себя. Обернувшись, она села на пол, и я услышал что-то похожее на шорох, как хруст засушенных листьев.
- Это было настолько реально, - договорила она тихо. – И я была абсолютно беспомощна.
Она взглянула на меня, ее глаза влажно блестели. Но я молчал. Я никогда не видел снов.
- Вы и я в автомобиле, - продолжила она, - мы ехали по горной дороге, и когда обогнули крутой поворот, то увидели, опрокинутую машину. Возле нее стояло четыре подростка, и смеялись. Они были рады, что избежали увечий и были в безопасности. А в следующую минуту автомобиль взорвался и они разлетелась в разные стороны…
Проведя рукой по лицу, Джекки снова взглянула на меня и продолжила:
- Их буквально разорвало и части их тел, летели вместе с частями машины. Мы с вами были в безопасности, но те дети … Они были разрезаны летящими кусками стали. Руки, ноги, головы летели по воздуху… - она вздохнула. – И самое ужасное, то, что мы ничего не могли сделать, чтобы спасти их. Абсолютно ничего.
Странный сон. Кошмары большинства людей касались их самих. В этом сне сама Джекки была в полной безопасности. Несомненно, летающие части тела были ужасны, но ее расстройство заключалось в том, что мы ничего не могли сделать, чтобы помочь тем бедным расчлененным детям.
Не знаю почему, но мне очень понравилось то, что она сказала «нас». Получается, по ее мнению, я мог бы помочь. Даже во сне, она не думала, что я человек, который, увидев взрывающийся автомобиль, будет думать о своей безопасности.
Все это было ужасным, но её видение отчасти заставило меня чувствовать себя хорошо.
Я улыбнулся.
- А что если мы покушаем, а потом сходим за некоторыми покупками? Холодильник, стиральная машина, сушилка, микроволновая печь. Вы хотите новую микроволновку? Эй! А как на счет кондиционера?
Фыркая, она посмотрела на меня таким взглядом, будто я сказал что-то не то.
- Кондиционеры «Windowair»[12]? – спросила она.
Я начал придуриваться:
- Конечно. Мы прикрепим их на окна и выкрасим в фиолетовый цвет, чтобы они соответствовали стилю дома.
На одну секунду её глаза расширились, но потом она расслабилась.
- Почему бы тогда не убрать то большое цветное окно в крыше и не вставить вместо него кондиционер?
- Прекрасная идея, - произнес я с энтузиазмом, - Думаете, у них найдется кондиционер таких размеров?
- Викторианское Историческое общество выполнит ваш заказ, - улыбаясь, парировала она. - Вы только скажете им, что планируете сделать, и они тут же обо всем позаботятся, - рукой она изобразила пистолет и прицелилась, как будто бы в меня стрелял настоящий викторианский фанатик.
Мы опять рассмеялись и, я был рад, что смог отвлечься от её видения.
- Пойдемте, - сказал я, - я сделаю для вас омлет.
В итоге я не готовил, но накрыл на стол и порезал фрукты, слушая, как Джекки перечислят то, что она обнаружила на чердаке: старую одежду, коробку сломанных игрушек, какие-то драгоценности, костюмы пятидесятых годов и много-много старых грампластинок.
- Там есть несколько действительно хороших вещей, - говорила Джекки, - и кто-нибудь наверняка захотел бы их иметь. Для кого-то даже те старые журналы в зале представляют интерес.
- Ибэй[13], - произнес я с набитым ртом, пережевывая омлет, в котором было полно зеленого и красного перца и ни грамма ветчины. В продуктовом магазине, Джекки подняла такой шум по поводу высокого содержания жира в ветчине, всё время поглядывая на мой живот, что я её не купил. – Вы же взяли фотоаппарат, почему же тогда не фотографируете всё это? – я помахал вокруг рукой. - Вот и продадим с аукциона.
- До или после того, как проведу для вас исследования? – она положила две картофельные оладьи (приготовленные с малой долей калорий) на мою тарелку. - До или после, как попрошу аукциониста убрать лишнюю мебель из этого дома? До или после того, как я приготовлю для вас – завтрак, обед и ужин?
- Боже, прошу вас остановиться, - пробормотал я, опуская голову поближе к тарелке.
После завтрака я предложил купить еще и посудомоечную машину, а так же нанять кого-нибудь, чтобы нам установили всю технику.
- Отличная идея, - сказала Джекки, вытирая руки о бумажное полотенце. - А когда мы начнем исследовать историю о дьяволе?
- Давайте поговорим об этом в машине, - ответил я и через несколько минут мы уже трогались в путь.
Должен сказать, что покупка вещей с Джекки, напомнило мне детство. Она так трепетала каждый раз перед тем, как тратить деньги, ну точно я, когда был ребенком, вплоть до момента, как начали издаваться мои книги.
Ее восторг в связи с возможностью купить сразу несколько приборов крупной техники оказался заразителен. Она заставила меня понять, что чувствовали грязные старики покупая своим молодым любовницам драгоценностей. Мы купили пылесос (по одному на каждый этаж), множество ручек для кухонных шкафов, моющие средства и медикаменты. Я скучал, пока мы не добрались до раздела садоводства, в котором я чувствовал себя более комфортно.
- А я думала, что вы не любите машины, - сказала она, прислоняясь к полке и просматривая книгу по озеленению.
Я лишь улыбнулся.
- Что?! – спросила она.
- Я этого никогда не говорил, значит, вы прочитали мои книги…
- А я никогда не говорила, что этого не делала, - ответила она, втискивая книгу в уже полную корзину. - Кто будет делать озеленение и очистку участка? И не смотрите на меня. Между прочим, вы все еще не сказали, какова моя оплата и сколько часов в день я работаю?
- Э-э, а каков теперь минимальный размер труда? – задал я вопрос, чтобы увидеть, как она на это отреагирует.
И увидел, как она быстрым шагом направляется к выходу. Она двигалась так быстро, что я едва успел поймать её за руку у стеклянных дверей магазина.
- Так, что вы хотите?
- С девяти до пяти, двадцать долларов в час.
- Хорошо, - сказал я. – А в это время включен завтрак и обед?
Окинув меня презрительным взглядом, она пожала плечами:
- Кто знает? Я ничего не знаю об этой профессии.
- Извините меня, - донесся до нас громкий голос женщины.
Мы с Джекки блокировали выход и не впускали людей. Мы пропустили женщину к выходу.
- Хорошо, - сказал я спокойно. - Если вам будет необходимо свободное время, то я буду оставаться дома и заботиться о мебели.
Мне удалось вытащить из нее крошечную улыбку и мы вернулись к нашей перегруженной корзине.
Я никак не мог понять, почему мирюсь с её вздорностью. Ни одна другая женщина, работающая на меня, не позволила бы себе этого. Одна секунда плохого настроения и всё, она оказывалась без работы.
Но каждый раз, когда Джекки сносила мне мозг, я вспоминал её историю о Пулитцеровской премии. Её наблюдения были глубоки и проницательны. Я помнил способ, которым воспользовалась прекрасная маленькая Отем – она села по середине комнаты и закричала – и задался вопросом, сделала ли она это только для того, чтобы заставить подругу рассказать историю. И если это так, то какие истории рассказывала ей Джекки раньше?
Рассматривая тележку с товаром, я подумал, что Джекки будет исследовать историю о дьяволе, а я буду изучать Джекки.
Обедали мы у придорожного кафе. Джекки заказала себе салат, а я четырехслойный сэндвич и картошку фри. Откусив сэндвич, я подумал, что она слишком устала, раз не прочла мне лекцию о вреде жира и холестерина.
В два часа мы уже были готовы ехать обратно к нашему уродливому дому и сели в автомобиль, набитый до потолка техникой и различными приборами, которые будут установлены только завтра. Я не мог сопротивляться искушению и не уколоть её тем, что она должна больше питаться. Словно в меня вселился чертенок, который так и норовил выскочить из табакерки. В ответ она завела разговор о продуктах насыщенных жирами. Я демонстративно зевнул.
Мы повернули за крутой поворот, и перед нами оказался опрокинутый автомобиль. Рядом с ним стояли подростки и смеялись от облегчения, оттого что остались живы.
Секунду мы сидели словно замороженные. Ее видение сбывается! А в следующую, уже рванули из автомобиля и с криками: «Отойдите от машины!», бросились к ним.
Подростки недоуменно повернулись к нам, но так и не сдвинулись с места. Джекки бежала впереди меня. Что, черт возьми, она собирается сделать? Погибнуть вместе с ними?
Я понимал, что автомобиль может взорваться в любую минуту и порезать на куски всё, что повстречается на его пути. Я догнал Джекки, схватил за талию и держал её на своем бедре как мешок зерна. Даже в этом положении она не переставала кричать детям, чтобы те отошли от машины.
То ли один из них понял, что я не собираюсь близко подходить к автомобилю, и не подпущу к нему Джекки, то ли помогли наши крики, но высокий красивый мальчик с густыми черными волосами, наконец, пришел в движение. Схватил одну из девочек и почти бросил её через дорогу, где она начала катиться по крутому склону. Другой парень схватил за руку другую девочку и начал бежать.
Как в каком-то кино, трое детей прыгнули к противоположной стороне дороги одновременно с взрывающимся автомобилем.
Я скрылся за большим камнем, пряча маленькое тело Джекки и прикрывая её голову обеими руками. Согнув свою голову, нырнул под выступ корней большого дерева.
Звук взрыва был ужасающим, а блеск света заставил зажмуриться.
Все было кончено за несколько секунд, а потом мы услышали, как на дорогу попадали куски железа и начала гореть машина. Всё еще удерживая Джекки, я открыл глаза и выглянул из укрытия, чтобы удостовериться, что все закончено.
- Я не могу дышать, - произнесла она, изо всех сил пытаясь освободить голову.
Меня поразило то, что она всё это видела. Ее вещий сон только что спас жизнь четырех детей.
Она, казалось, знала, о чем я думал, потому что высвободившись, посмотрела на меня, и взгляд ее был умоляющим.
- Я не знала, что это вещий сон. У меня никогда не было таких снов. Я…
Она прервалась, увидев, что к нам приближался тот самый мальчик, который быстрее всех сориентировался и спас остальных. Оно подошел, чтобы поблагодарить нас и спросил:
- Откуда вы знали?
Я чувствовал, что Джекки пристально смотрит на меня, будто уверенная, что я выдам ее.
- Я увидел искру в бензобаке, - ответил я.
- Понятно. Спасибо вам! - парень протянул руку для пожатия.
Он представил себя как Натаниэль Уивер.
- Давайте позвоним в полицию с вашего сотового телефона, - сказала Джекки.
В её голосе было столько благодарности, что я не смел посмотреть на нее, иначе бы от смущения покрылся красными пятнами.
Нам понадобился целый день, чтобы все уладить. У девочки Нейт оказалась сломана рука.
- Как в футболе, - произнесла она, глядя на спасшего их парня, глазами полного восхищения и благоговения.
Я отвез её в больницу, а Джекки осталась с остальными тремя ребятами, до прибытия полиции.
После того как родители девочки приехали в больницу, я со спокойной душой отправился домой, опять проезжая место взрыва. Раскареженный автомобиль был отбуксирован далеко от дороги. Я вышел из машины и поднял часть какой-то железки валявшейся на дороге, а затем присел на камень, который защитила нас с Джекки от летящего в воздухе металла.
В течение последних двух лет я много читал историй о призраках и ведьмах, которые были замусорены рассказами о гадалках и о людях, умеющих видеть будущее. Этим утром Джекки рассказала мне о том, что случится днем. Но до этого, она никогда не видела будущего.
Было ли это только мое воображение писателя или существует связь между тем, что Джекки вернулась на это место, которое она, казалось, помнила и свой вещий сон?
Проходящий мимо пикап вернул меня из раздумий. Мой автомобиль был все еще заполнен швабрами, метлами и микроволновой печью. Завтра должен прибыть грузовик с крупной техникой. Пора было ехать.
Предыдущая глава Продолжение следует…
Главная страница Горячие новости Авторы Непутевые заметки
Непутевые заметки 2 Интересные ссылки